Призраки солнечного юга - Страница 46

Короче, ехать было весело и интересно. Ужас начался, когда мы вползли на узкий горный серпантин. Это с позволение сказать шоссе была настолько экстремальным, что любой нормальный автомобилист, въехав на него, тут же повернул бы обратно. Представьте, узкоколейку, на которой два автобуса могут разъехаться, только шаркнув друг друга зеркалами. При этом колесо того, что с краю на мгновение зависнет над пропастью.

— Ваня! — взвыла Сонька, когда наш водила с привычной невозмутимой миной начал въезд на серпантин. — Ты самоубийца!

— Нэ понял? — проговорил Вано, обернувшись к ней.

— Не отвлекайся, пожалуйста, — взвизгнула она и вцепилась в дверную ручку. — Смотри на дорогу…

— А что на нэе смотреть? Дорога как дорога.

Сонька проводила взглядом проехавший мимо нас «Запорожец» с отпиленной крышей, за рулем которого сидел невозмутимый старый кавказец. Ойкнула, когда он лихо скатился с горы, перекрестилась, когда он скрылся из виду.

— Долго еще ехать, Ваня? — сипло спросила она, подпрыгивая на очередном повороте.

— Нэт. Минут двадцать. — Он весело подмигнул нам. — Нэ беспокойтесь, все будэт хорошо. Тут нэ так часто бывают аварии…

Не так часто! Если сосчитать все мемориальные таблички, памятники и иконки, которые понаставлены вдоль дороги, то аварии тут бывают не чаще раза в неделю. Какая малость!

… До пункта назначения мы добрались не через обещанные двадцать минут, а гораздо позже. И все потому, что наша разнесчастная «шестерка» заглохла на полпути, и нам пришлось ее толкать.

Уставшие, потные, жалкие мы подошли к кассе. Встали в очередь. Такой гигантской очереди мне не приходилось видеть уже давно. С застойных времен. Она могла бы сравниться с очередью в Эрмитаж, в Мавзолей, на выставку картин Ильи Глазунова. Даже за сырокопченой колбасой перед праздниками не давилось такое количество народа. Даже за свежими огурцами. За водкой, правда, году эдак в 1988, очередь была в два раза длиннее.

— Сколько брать билетов? — спросил Юрка, утирая пот со своего высокого лба.

— Три, раз Леля не поедет, — ответила Сонька, грустно на меня поглядев.

— Четыре! — смело выкрикнула я.

— Ты решилась? — зааплодировала моей смелости подруга.

— Раз уж я добралась сюда, рискуя жизнью…

— Вот и правильно! — Сонька чмокнула меня во влажную щеку. — Тем более тут сиденья парные, я тебя подстрахую.

Пока мы стояли в очереди, веселый паренек с «матюгальником» инструктировал нас, курортников, как нам надлежит себя вести на фуникулере.

— Дорогие отдыхающие, очень вас просим, запрыгивать на сиденья фуникулера только тогда, когда вам скажет наш инструктор. Постарайтесь тут же пристегнуться, придержать шляпу, чтобы не сорвало, и сумку, если таковая имеется. Убедительная просьба. Если с вашей ноги слетит туфля, не кидайтесь ее ловить, все равно не поймаете, а сами можете пострадать. Берегите себя для нас, ведь вы наш хлеб.

Тут рупор из его рук вырвала какая-то тетка в униформе и хриплым басом проорала:

— Цветов не срывать! За нарушение штраф пятьсот рублей!

— Да, уважаемые отдыхающие, пожалуйста, не срывайте цветов, они все равно повянут, когда вы спуститесь. И еще. Сейчас в горах отдыхает не последнее лицо нашего государства. Если вы вдруг его увидите, убедительная просьба, не кидайтесь к нему на грудь с криком «Дорогой вы наш!», не нервируйте охрану…

После этих слов Сонька приободрилась. Видно, решила ослушаться инструкции. И кинуться. Причем, именно на грудь. Она у нас страстная поклонница президента, у нее даже заставка на телефоне с портретом ВВП.

Наконец-то, подошла наша очередь. Мы купили билеты. Подгребли к посадочной площадке. Встали парами. И как не старался Зорин образовать пару с Сонькой, ему не позволили. Инструктор объяснил, что сто двадцать килограмм живого Юркиного мяса перетянут Сонькины пятьдесят, и сидеть им будет не удобно.

Мы встали на красные отметины, отклячили попы, чтобы сразу бухнуться на подъехавшие креслица, замерли. И вот с устрашающим скрипом пара пустующих стульчаков приблизилась к нашим попам.

С диким визгом я взгромоздилась на сиденье.

Не прекращая орать, застегнула цепочку. Потом вцепилась в поручни и замерла.

— Открой глаза-то! — донесся до меня издевательский голос Соньки. — Тут даже не высоко.

— Не… Я так прокачусь…. Скажешь, когда будем подъезжать…

— Лель, не дури. Тут правда невысоко, как будто на балконе четвертого этажа находишься. А какие папоротники внизу, какие цветы…

Я еще немного поломалась, но глаза все же открыла — уж очень хотелось посмотреть на цветы. Оказалось, что и вправду не страшно. И не очень высоко. Зато красиво! Внизу море зелени, цветов, ручейков. Как будто пролетаешь над экзотическим лесом. Вокруг деревца, цветущие кустарники, поросшие мхом валуны. А если задерешь голову, то уведешь, тонущие в облаках горы.

К концу пути я настолько расслабилась, что начала смело вертеть головой и даже болтать ногами.

Второй уровень мне тоже дался легко. Как и третий. Единственное, что мешало получать полное удовольствие от жизни, так это давление на уши. Из-за него я почти ничего не слышала, но это, в конце концов, можно пережить.

Зато последний уровень отнял у меня все душевные силы. Мало того, что под тобой полутора километровая пропасть, мало того, что подъем перестал быть плавным, а стал резким, так еще и те, кто едут впереди тебя так верещат, когда, сделав последний рывок, кабина взмывает на площадку, что холодеет все нутро.

— Боюсь, боюсь, — бормотала я, вновь прилипнув к поручням.