Призраки солнечного юга - Страница 8

— Я не цыган, — запротестовал Юрка. — Я русский.

— Жаль, — вздохнула Сонька. — Я цыган люблю.

Зорин тут же подскочил на месте, хлопнул себя по лбу и вскричал:

— Как я мог забыть! У меня же дедушка был цыганом!

— Правда? — просияла Сонька.

— Правда. Его звали… — Зорин начал лихорадочно вспоминать цыганские имена, которые знал, чтобы присвоить вымышленному дедушке хотя бы одно. — Его звали… Будулай!

— А он гадать умел?

— А как же! И по руке, и по ноге…

— А на картах?

— И на картах, — самозабвенно врал Юрка.

— Погадай, — взмолилась Сонька.

— Я? — испугался лже-цыган.

— Ну он тебя, наверное, научил… Или нет? — Сонька недоверчиво прищурилась.

— Научил, конечно… Но это было так давно… Он умер, когда мне было пять лет… Я уж и не помню ничего… — залепетал он.

— Гадай! — скомандовала Сонька, сунув Юрке карты.

Зорин, надо отдать ему должное, не растерялся. С видом бывалой ворожеи он перетасовал колоду, дал Соньке подснять, потом раскидал карты на две кучи, перемешал, подул на них, что-то пошептал, затем, помуслякав толстый палец, выудил наугад одну, перевернул.

— Дама! — провозгласил он, показывая нам брюнетистую тетеньку на обороте. — Это подруга! То есть Леля.

— Это не Леля, Леля скорее червовая дама, — пискнула Эмма Петровна, высунувшая из-под простыни свою взлохмаченную голову. — А это Дама пик. Какая-то злодейка! Может быть, соперница.

— Тогда это точно не Леля, — уверенно произнесла Сонька, потому что за двадцать лет дружбы мы ни разу соперницами не были. Мы вообще никогда в серьез не ссорились и ничего не делили, а тем более мужиков.

— Ладно, потом посмотрим, — буркнул Зорин и выудил из кучи другую карту. — Восьмерка! Это подарок!

— Пиковая восьмерка — это слезы и печали! — поправила его Эмма. — Плохая карта, тебе бы, потомственному гадателю, надо об этом знать.

— Нет, я не понял, кто цыган вы или я? — разозлился Юрка.

— Я хоть и не цыганка, а гадать умею, — обиделась оппонентка. — Не то что ты! Шарлатан!

— Вот и гадайте тогда! А я умываю руки…

— Сначала вытащи еще три карты, а потом мой хоть ноги, — прошипела Сонька. — Ну!

Зорин побубнил немного, но все же карту вынул.

— Валет, — уже без радости сообщил он.

— Валет — это жених, — блеснул знанием Лева Блохин.

— Валет — это хлопоты, — встряла я.

— Пиковый валет, — с нажимом произнесла Эмма. — Это злой, жестокий человек!

— Да что это такое! — возмутилась Сонька. — Одни пики! Ты, Зорин, специально что ли? У тебя в колоде других мастей нет?

— Это ваша колода, а не моя, — надулся Юрка.

— Ладно, давай дальше. Только аккуратнее.

Юрка хмуро кивнул и двумя пальчиками за краешек вытянул… девятку бубей.

— Ура! — заорали мы. — Буби!

— Ничего тут радостного нет, — хмуро пробурчала Эмма.

— Почему? — сникла Сонька.

— Потому что сама по себе девятка бубей означает всего лишь препятствия, задержки, проволочки…

— Подумаешь, поезд опоздает на пару часов…

— А в соседстве с Дамой пик… — Эмма повысила голос, — это страшная опасность!

Мы ахнули. Лева, как самый нервный, даже глаза руками прикрыл.

— Перестаньте нас пугать! — взвизгнул Юрка. — Что за безобразие!

— Да! — присоединилась к Зорину Сонька. — Мы, в конце концов, на курорт едем! К морю! А вы тут болтаете о каких-то ужасах! Будто мы едем воевать в горячую точку!

— Да перестаньте вы паниковать, — я попыталась успокоить испуганных приятелей. — Соня права, мы едем на курорт, и единственная опасность, которая может нас там подстерегать, так это несвежий шашлык.

— А террористы?

— Нужна ты им! — фыркнула я.

— А ядовитые медузы? Я слышала, есть такие… синие…

— Ты от берега дальше, чем на пять метров сроду не отплывала! А они водятся далеко в море.

— А змеи?

— Эти водятся высоко в горах, — озлилась я. — Так что перестань пороть чушь!

— Ладно, буду молчаливым приведением. — Сонька насупилась.

— И не смей больше так близко к сердцу принимать дурацкие карточные гадания!

— Я и не принимаю… Только пусть он последнюю карту вытащит! Надо ж посмотреть…

Зорин вопросительно посмотрел на меня, как бы спрашивая разрешения, когда я кивнула, он медленно вытянул из кучи последнюю пятую карту.

— Туз пик! — ахнули мы.

— Кошмар! — захныкала Сонька.

— Наоборот! — прервал ее писк Зорин. — Туз пик — это курортный роман!

— Чего ты мелешь?

— Пиковый туз — это сексуальная связь. Или постель! Я точно знаю! — радовался Юра, сверкая на Соньку глазами. Не иначе, решил, что в постели с ней окажется именно он.

— А вы что скажите, Эмма Петровна? — спросила я.

Эмма Петровна молчала.

— Нет вы скажите… Признайте мою правоту… — веселился Зорин. — Ну так что? Я прав?

— Нет, — трагично вымолвила Эмма, заползая под свою простыню.

— Как нет? Тогда что туз пик означает?

— Туз пик, — донесся до нас ее приглушенный голос. — В соседстве с дамой и валетом той же масти означает… СМЕРТЬ!

* * *

ЧЕЛОВЕК сидел на корточках у разрытой ямы. Она была не очень глубокой, но достаточной, чтобы в нее можно было положить человеческое тело. К тому же рядом с провалом лежала куча веток, валялись пластиковые бутылки, обертки от презервативов, гнилые сливы, попадавшие с растущего тут же дерева, обрывки обоев, щебень… Именно то, что нужно. Мусор, гниль, труха — вот, что послужит саваном для подлеца.

ЧЕЛОВЕК встал, отряхнулся. Крепко, так крепко, что даже заболели пальцы, сжал камень, которым нанесет первый удар. Достал из кармана нож, перекрестился. Хотя какого черта… ЧЕЛОВЕК не верил в бога уже семь лет! Бога нет, потому что разве бы милосердный Господь позволил так издеваться над своим «рабом»…